Королева Мария Шотландская была замужем трижды. Но если бы свадьба в её жизни была только одна, если бы юная Мария не овдовела, если бы она осталась королевой Франции, быть может, мы бы не обрели легенду, зато она была бы куда счастливее?..

Когда французскому дофину Франциску было четыре года, во Францию приехала его невеста и будущая супруга, дочь француженки Марии де Гиз и шотландского короля Иакова V, пятилетняя королева Шотландии Мария Стюарт. Им предстояло воспитываться вместе; к счастью, высокая, красивая, очень живая девочка не оттолкнула от себя низенького, не выглядевшего на свой возраст болезненного мальчика. Наоборот, Франциск и Мария сблизились почти сразу. Юная королева росла, и французский двор всё сильнее подпадал под её очарование, включая и будущёго свёкра, короля Генриха II. Шли годы. Влияние Гизов, семьи Марии с материнской стороны, всё время росло, и, несмотря на молодость дофина, они всё больше настаивали на скорейшей его свадьбе. Дофин, обожавший свою красавицу-невесту, был бы только счастлив. А вот Екатерина Медичи и Диана де Пуатье, законная супруга и любовница Генриха, враждовавшие всю жизнь, на сей раз обе были не в восторге – ни той, ни другой не хотелось возвышения Гизов. Однако король их не слушал.

19 апреля 1558 года в Лувре состоялась церемония обручения. Сияющую невесту в белом атласном платье, расшитом драгоценными камнями, к кардиналу Лотарингскому подвёл король Генрих II, а Антуан де Бурбон, король Наварры, сопровождал жениха. Марии было пятнадцать с половиной, Франциску – четырнадцать. Кардинал торжественно соединил их руки, а они, ещё почти дети, обменялись кольцами. После этого состоялся великолепный пир.

Однако последовавшие празднества превзошли этот день по размаху и великолепию. Ещё бы! Венчались французский дофин и шотландская королева, приносившая в приданое целую страну.

Свадьба состоялась 24 апреля в сердце Парижа. Собор Нотр-Дам и дворец архиепископа Парижского соединили высокой, около 4 м, деревянной галерей, по которой должна была пройти свадебная процессия. Галерея соединялась с огромным помостом, выстроенным у входа, и шла дальше внутри самого собора вплоть до алтаря. Над ней тянулся бархатный навес лазурного цвета с вышитыми золотыми геральдическими лилиями, но с боков галерея была открыта, так что все могли видеть жениха с невестой и тех, кто их сопровождал.

Место на помосте заняли иностранные послы и сановники, простые парижане огромными толпами заполнили всё пространство кругом, и праздник начался. Первыми, в десять утра, появились швейцарские алебардщики, и полчаса под музыку демонстрировали своё умение владеть оружием. Затем, по команде дяди невесты, герцога Гиза, который был распорядителем торжества, появились музыканты в красных и жёлтых костюмах. После их выступления торжественно двинулась свадебная процессия – разодетые придворные кавалеры, принцы и принцессы крови, за ними – представители церкви. Далее следовал жених, четырнадцатилетний Франциск, в сопровождении своих младших братьев (будущих королей Карла IX и Генриха III) и короля Наваррского; его отец, Генрих II, вёл невесту, а замыкала шествие Екатерина Медичи в сопровождении брата наваррского короля и своих фрейлин.

Однако звездой этого праздника была Мария Стюарт. Утром она написала письмо своей матери, Марии де Гиз, вдовствующей королеве Шотландии, что чувствует себя счастливейшей женщиной в мире. Она была юна, она была красива, она была королевой одной страны, и теперь венчалась с будущим королём другой. Она была ослепительна, и наверняка знала это.

Каким было платье невесты в тот день, источники рассказывают по-разному. В одних упоминается, что платье было белоснежным, необыкновенно богатым, вышитыми бриллиантами и другими драгоценными камнями, и очень шло к её светлой коже. В других – что это роскошное белое платье Мария надевала в день обручения, а на свадьбе была в голубом бархате, вышитом серебряными лилиями и драгоценными камнями. Как бы там ни было, белое платье на свадебные торжества Мария действительно надевала, а ведь траурный цвет французских королев именно белый... Не пройдёт и трёх лет, как ей придётся его надеть.

Шею Марии украшал подарок короля, большая драгоценная подвеска с его инициалами; волосы юной невинной невесты были распущены по плечам, а голову венчала небольшая золотая корона, полностью усыпанная жемчугом, бриллиантами, сапфирами, рубинами и изумрудами. Хронист Брантом писал: "В то величественное утро, когда она шла к венцу, была она в тысячу раз прекраснее богини, спустившейся с небес; и так же выглядела она после полудня, когда танцевала на балу; и ещё более прекрасна она была, когда опустился вечер, и она сдержанно, в надменном безразличии, отправилась завершать консуммацией обет, данный у алтаря Гименея. И все при дворе и в великом городе возносили ей хвалу, и говорили, что благословен будь сто раз принц, которого сочетали с такой принцессой. И если Шотландия представляла собой большую ценность, то её королева – ещё большую; и даже если бы не было у неё короны или скипетра, божественно прекрасная, сама она стоила бы целого королевства; однако, будучи королевой, сделала она своего супруга счастливым вдвойне".

Жениха и невесту встретил у входа архиепископ Парижский, и препроводил в королевскую часовню. Там они преклонили колена на золотые парчовые подушки, и приняли причастие.

В то время, пока шла торжественная церемония, горожанам несколько раз бросали золотые и серебряные монеты от имени короля и королевы Шотландии. Это, разумеется, вызвало бурный восторг, но и не менее бурные столкновения – буквально в нескольких шагах от роскошного помоста началась давка и драка за монеты, так что герольдам пришлось вмешаться, чтобы дело не закончилось чьей-нибудь смертью.

После венчания свадебная процессия отправилась обратно во дворец архиепископа на свадебный обед, за которым последовал бал. Золотая, усыпанная драгоценностями корона Марии стала слишком давить ей на лоб, поэтому один из придворных держал её над головой королевы Шотландии и дофины Франции в течение почти всего обеда, а на балу Мария танцевала уже без короны.

Но на этом праздник не закончился. После бала, в пять часов, свадебная процессия направилась в официальную резиденцию городского управления, на другой конец Ситэ, причём маршрут был проложен не самый короткий, а, наоборот, подлиннее, чтобы парижане могли полюбоваться на кортеж. Мария ехала в позолоченном экипаже вместе со своей свекровью, Катериной Медичи, Франциск и король Генрих сопровождали их верхом на конях с очень богатой упряжью.
Роскошный банкет навсегда врезался в память тем, кто на нём присутствовал. Впрочем, забыть представления, которые разыгрывались перед гостями, действительно трудно – например, семь прекрасных девушек в роскошных костюмах, которые изображали семь планет, и пели эпиталаму; или двадцать пять пони с позолоченной упряжью, на которых ехали "маленькие принцы в сияющих одеждах"; белые пони влекли повозки, на которых ехали античные боги, и музы, и все они славили новобрачных.

Кульминацией представления стало морское сражение. В зал въехали шесть кораблей, убранных парчой и алым бархатом, с серебряными мачтами и парусами из серебристого газа. Они были механическими, и двигались по раскрашенному полотну, изображавшему морские волны, а тончайшие паруса надувались от ветра (скрытых мехов). На палубе каждого корабля было по два сиденья, одно занимал капитан, чьё лицо было скрыто под маской, другое же было пустым. Совершив семь кругов по залу, каждый корабль остановился перед дамой, по выбору своего капитана. Дофин – перед своей матерью, королевой, а король – перед Марией. Когда суда, на этот раз со своими прекрасными пассажирками, вновь объехали зал, зрителям пояснили, что перед ними – плавание за Золотым руном, которое возглавлял Язон. Захватив руно-Марию, отныне он "создаст империю", которая будет включать Францию, Англию и Шотландию.

В честь только что заключённого брачного союза на этом празднике прозвучало немало речей и стихотворений, и главным мотивом было объединение Франции с соседями – разумеется, при её главенстве. Что ж, всего через полгода после этой свадьбы скончается английская королева Мария Тюдор, а на престол взойдёт её сводная сестра Елизавета; чем же хуже, полагали во Франции (и не только) католичка Мария Стюарт, законная королева Шотландии, правнучка Генриха VII Тюдора, чем его внучка Елизавета, протестантка, дочь казнённой матери? Так начнётся длинная история, которая, в конце концов, приведёт Марию Стюарт на плаху.

И всё же исход мог бы, вероятно, стать иным, если бы идеальный династический брак между Францией и Шотландией, между юными Марией и Франциском, не закончился так рано со смертью последнего – бедняжка скончался, когда ему не успело исполниться и шестнадцати. Жизнь Марии во Франции, где она росла, где её обожали, закончилась. Золотая клетка оказалась распахнутой – но жизнь на воле сохранить нелегко...

Краткое правление Франциска II

Франциск II, король Франции и благодаря браку с Марией Стюарт номинально также король Шотландии, был болезненным и психически неустойчивым подростком неполных шестнадцати лет, когда несчастный случай на турнире с отцом в июле 1559 г. привел его на трон Франции. В смысле общепринятого правового понимания король был совершеннолетним, поэтому, несмотря на его болезненное состояние, вопрос о регентстве не стоял. Однако не возникало никаких сомнений в том, что выбор его ближайших советчиков ввиду естественной слабости его авторитета приобретал особо важное значение. Теперь наступил час Гизов, герцога Франциска и его брата Карла, изысканного и острого на язык кардинала Лотарингского. При Генрихе II оба представителя младшей ветви лотарингской герцогской семьи неоднократно уступали коннетаблю де Монморанси; в лице новой королевы Марии Стюарт , дочери Якова V Шотландского и их сестры Марии де Гиз, они нашли значительную поддержку. Кроме того, королева-мать Екатерина Медичи разделяла их недовольство инспирированным Монморанси миром в Като-Камбрези и в последние месяцы жизни Генриха II сблизилась с ними.

Таким образом, с приходом к власти Франциска II при дворе произошли значительные изменения. Франциск II не стал заниматься государственными делами, препоручив их братьям Гизам. Тем не менее слишком большого унижения старый фаворит Генриха II де Монморанси, имевший влиятельных сторонников, не испытал. Правда, он потерял реальную власть, но сохранил престижное звание коннетабля Франции, которое теоретически подразумевало верховное главнокомандование королевской армией во время войны, и был также утвержден на управление Лангедоком.

Звезда же Дианы де Пуатье закатилась. Давний друг и любовница Генриха II покинула двор и вдобавок была вынуждена уступить Екатерине Медичи свой расположенный на Луаре замок Шенонсо в обмен на менее роскошный Шомон. Тот, кто продвинулся благодаря ее протекции, должен был уступить место приближенным Екатерины Медичи или Гизов.

Однако последним приходилось считаться не только со старыми соперниками, как Монморанси и его единомышленники. Аристократы, бывшие в родстве с королевским домом, а при прекращении прямой линии имевшие право на престолонаследие (так называемые «принцы крови»), при существующей слабости монархии представляли серьезную опасность для ведущих министров. Два представителя Бурбонского дома были в этом отношении опаснейшими соперниками Гизов: Антуан, герцог Вандомский и благодаря браку с Жанной д"Альбре король Наваррский, и его младший брат Луи де Конде. По причине их особого отношения к королевскому дому они легко стали центром различнейших оппозиционных группировок и оба не делали никакой тайны из своей склонности к протестантизму. Именно в сфере религиозной политики Гизы побудили Франциска II к продолжению непреклонной линии его предшественника. Генрих II еще в Экуанском эдикте от 2.06.1559 г. распорядился наказывать смертью через сожжение преступление ереси; теперь были добавлены другие меры, которые затронули жизненный нерв существовавшей в подполье протестантской церкви: дома, служившие местом собраний, должны были быть разрушены, допущение или организация тайных сходок карались смертной казнью. Собственники феодальных владений с судебными полномочиями при нерадивом преследовании религиозных отступников лишались судебных прав. Церковные власти поощряли доносы на протестантов тем, что объявляли об отлучении от церкви в случае незаявления о ереси. Одновременно волна обысков увеличила количество арестов приверженцев нового учения. Религиозный антагонизм начал проникать и в низшие слои населения: взаимные провокации и кровавые столкновения между католиками и протестантами становились все чаще.

Впоследствии была неизбежна радикализация французского протестантизма, к которому из-за увеличивающегося притока дворян примкнули активные элементы. Устранение «чужеземных» фаворитов, в которых видели виновников непримиримой политики короны, и более активное участие во власти отечественного дворянства являлись основной целью движения, во главе которого вскоре стал Луи де Конде. В отличие от своего скорее нерешительного по характеру брата, Конде был склонен к энергичным и смелым действиям. С его ведома и одобрения в феврале 1560 г. в Нанте состоялась тайная встреча под руководством уроженца Пери-гора, провинциального дворянина по имени Ла Реноди, обращенного в Женеве в протестантство. Это собрание, считавшее себя легитимным представителем всей нации, вынесло решение о вооруженной акции, направленной только против герцога Гиза и кардинала Лотарингского, но не против короны.

Дорогостоящие приготовления к такому предприятию не могли остаться незамеченными. Когда появились первые сообщения о заговоре, король и его свита покинули незащищенный Блуа и отправились вниз по Луаре. Двор отступил в замок Амбуаз, который был немедленно подготовлен к обороне герцогом Гизом.

16 марта Ла Реноди сделал попытку штурмовать Амбуаз. Верные королю войска разогнали плохо организованных нападающих, среди которых находилось много необученных военному делу ремесленников, и захватили большое количество пленных. Сам Ла Реноди погиб в сражении, но те, кто выжил, как государственные изменники были осуждены уголовным судом. В последующие дни Амбуаз превратился в место многочисленных казней; по сообщениям современников, даже стены и ворота замка были увешаны телами казненных. Хотя вооруженное восстание потерпело полный крах, события в Амбуазе не остались без последствий. В непосредственном окружении короля все громче раздавались голоса, возлагавшие ответственность за восстание на Гизов, и в интересах государства советовали с большей терпимостью относиться к протестантам. Вскоре последовали робкие шаги в этом направлении: еще при первых сообщениях о заговоре 2.03.1560 г. на королевском Совете было выработано распоряжение, обещавшее амнистию тем протестантам, которые были готовы изменить религию. Роморантенский эдикт ограничивал компетенцию светских судов в религиозных вопросах и только на церковные суды возлагал задачу выносить решения о ереси как составе преступления.

Эта тенденция к более гибкой политике была инспирирована и поддержана Екатериной Медичи. Королева-мать начала отходить от своей прежней сдержанности и играть роль ловкой, при необходимости даже беззастенчивой защитницы интересов монархии и тем самым собственного дома. В самом ли деле она, как надеялись и верили многие протестанты, испытывала тайную симпатию к учению Кальвина, представляется сомнительным; но совершенно определенно, что непримиримость в религиозных вопросах абсолютно не соответствовала ее прагматической природе. То, что теперь побуждало ее вмешиваться в политические события, было ясное осознание опасности, которой подвергалась корона, будучи на стороне Гизов.

Назначение Мишеля де л"Опиталя, гуманистически образованного и проникнутого духом религиозного равенства юриста, на место умершего в феврале 1560 г. канцлера Оливье, было делом рук Екатерины. Также когда адмирал Колиньи, племянник Мопморанси и умеренный представитель протестантов, посоветовал созвать нотаблей королевства для разрешения внутренних проблем, она поддержала его. Гизам, которые, как и раньше, подвергались ожесточенным нападкам протестантской пропаганды, не оставалось ничего другого, как занять примирительную позицию, к тому же их положение было подорвано и внешнеполитическими неудачами: в Шотландии в феврале 1560 г. регентша Мария де Гиз, поддержанная своими братьями, потерпела решающее поражение от протестантов, действовавших с английской помощью.

Инициированное Колиньи собрание состоялось 10.08 в Фонтенбло. Многие нотабли открыто критиковали непримиримую политику Гизов; представители высшего духовенства даже рекомендовали созвать национальный Собор в том случае, если Общий Собор для устранения конфессионального раскола потерпит неудачу. Гизы поняли, что должны пойти на уступки. Кардинал Лотарингский, правда, в своем возражении резко высказывался против далеко идущих уступок протестантам, однако больше не ставил под вопрос временную и ограниченную религиозную терпимость. Его предложение созвать как можно быстрее Генеральные штаты королевства получило полное одобрение.

Правда, Наварра и Конде, два видных представителя высшей аристократии, в Фонтенбло не присутствовали. Как Екатерина, так и Гизы с самого начала не сомневались в причастности Конде к восстанию Ла Реноди. Конде во время штурма Амбуаза и даже после него находился при дворе, однако под впечатлением сначала скрытых, а потом и открытых намеков на его связь с восставшими покинул его и отправился со своим братом в юго-западную Францию. Пока Бурбоны не были выведены из игры, едва ли можно было подавить неоднократно вспыхивавшие восстания в отдельных провинциях, прежде всего в Провансе и Дофине. Екатерина Медичи и Гизы уговаривали короля со всей категоричностью вызвать Наварру и Конде ко двору, чтобы они оправдались по поводу брошенного им упрека в государственной измене. Виновные едва ли могли проигнорировать этот приказ. Филипп II Испанский по просьбе Екатерины сосредоточением войск на пиренейской границе сделал больше, чем следовало, для того, чтобы запугать короля Наваррского.

31.10.1560 г. Наварра и Конде прибыли в Орлеан, где должны были собраться Генеральные штаты. Франциск II встретил Конде резкими упреками, он был арестован и предстал перед специальным судом. В конце ноября двум «принцам крови» был вынесен смертный приговор за государственную измену. Правда, не все судьи согласились с приговором, что дало возможность канцлеру л"Опиталю противодействовать желанию Гизов немедленно привести его в исполнение. На самом деле Екатерина Медичи боялась, что казнь Конде ввергнет корону в еще более глубокие противоречия с французскими протестантами и снова отдаст ее в руки Гизов. Для нее было важным политическое приручение «принцев крови» и их сторонников, не подталкивая их к дальнейшей радикализации, тем более, теперь было ясно, что дни ее старшего сына сочтены. В левом ухе короля образовался свищ, с которым врачи не смогли ничего сделать, и болезнь не давала никаких шансов на выздоровление. Предполагаемым наследником Франциска II был его десятилетний брат Карл , и над королевством нависла тень регентства, в котором должны были принимать решающее участие «принцы крови». Следовательно, для королевы-матери было важно использовать оставшееся время, чтобы перегруппировать силы и помешать монархии утонуть в водовороте фракционных и партийных битв. И менее всего ей хотелось, чтобы на смену Гизам пришел бурбонский регент.

Король Наваррский был оставлен на свободе, однако он находился в постоянном страхе не только за жизнь брата, но и за свою собственную. Екатерина использовала эту неуверенность первого «принца крови». В присутствии Гизов она обвинила Наварру в государственной измене и напрямик отказала ему в праве быть регентом при несовершеннолетнем наследнике. Чтобы подкрепить заверения в своей невиновности и в обмен на неопределенные обещания звания «генерал-лейтенанта королевства», Наварра предложил отказаться от своих прав на регентство в пользу королевы-матери, на что Екатерина тотчас же охотно согласилась. Одновременно Екатерина оказала важную услугу Гизам: благодаря сделанному умирающим королем заявлению, что он действовал по собственному решению, герцог Гиз и кардинал Лотарингский были освобождены от ответственности за арест и осуждение Конде, что делало возможным по крайней мере внешнее примирение с Бурбонами.

К концу правления Франциска II Екатерине ловкой тактикой удалось добиться своей цели - сохранить независимость короны в условиях усилившейся распри между католиками и протестантами, сторонниками Гизов, с одной стороны, и «принцев крови» - с другой.

Франциск II.
Репродукция с сайта http://monarchy.nm.ru/

Франциск II
Король Франции
Francois II
Годы жизни: 19 января 1544 - 5 декабря 1560
Годы правления: 10 июля 1559 - 5 декабря 1560
Отец: Генрих II
Мать: Екатерина Медичи
Жена: Мария Стюарт

Франциск стал королем в неполные 16 лет после неожиданной гибели своего отца на рыцарском турнире. Он был болезненным юношей с неустойчивой психикой. Несмотря на то, что по французским законам он считался совершеннолетним, было очевидно, что править самостоятельно он не может. Годом ранее он женился на Марии Стюарт, которую любил до безумия, а потому фактическая власть в государстве оказалась в руках дядьем Марии, Франциска де Гиза и его брата Карла, кардинала Лотарингского. Сам же король в дела совершенно не вникал, проводя все врямя в забавах, охоте и развлечениях с молодой женой.

Гизы, ревностные католики, убедили Франциска подписать эдикт, ужесточавший гонения на гугенотов, начавшиеся еще при Генрихе II. Участников тайных собраний протестантов теперь ждала смертная казнь, а дома, где проходили собрания, должны были подвергнуться сносу. В ответ протестантская оппозиция, которую возглавляли Антуан де Бурбон, король Наварры, его брат Луи де Конде и адмирал Колиньи, племянник коннетабля Монморанси составила так называемый Амбуазский заговор, по которому планировалось захватить короля в замке Блуа, уговорить его отказаться от религиозных гонений и удалить от себя Гизов. Заговор однако был раскрыт. Антуан Наваррский и принц Конде были арестованы и избежали казни лишь благодаря вмешательству Екатерины Медичи.

Вскоре после этого Франциск заболел. У него в ухе образовался свищ, началась гангрена, воспаление перекинулось на мозг и спустя несколько дней король умер, не оставив после себя наследника. Таким образом корона перешла к его брату Карлу.

Использован материал с сайта http://monarchy.nm.ru/

Франциск II (Franois II) (1544–1560), король Франции , старший сын Генриха II и Екатерины Медичи, родился в Фонтенбло 19 января 1544. В апреле 1558 Франциск женился на Марии Стюарт, племяннице герцога Гиза, будущей шотландской королеве. В июле 1559, после смерти отца от несчастного случая, Франциск взошел на трон. Для его краткого царствования было характерно доминирование семейства Гизов во внутренней и внешней политике государства, а также появление во Франции группы протестантов, решительно противостоявшей официальной религиозной политике. В попытке захватить короля, чтобы лишить влияния на него Гизов, гугеноты осуществили закончившийся их разгромом т.н. Амбуазский заговор (1560). Умер Франциск в Орлеане 5 декабря 1560.

Использованы материалы энциклопедии "Мир вокруг нас"

Франциск II (1544-1560) - король Франции из рода Валуа, правивший в 1559-1560 гг. Сын Генриха II и Екатерины Медичи.

Жена: с 24 мая 1558 г. Мария Стюарт, дочь короля Шотландии Иакова V (род. 1542 г. + 1587 г.).

Франциск был болезненным и психически неустойчивым подростком неполных шестнадцати лет, когда несчастный случай на турнире с Генрихом II в июле 1559 г. возвел его на трон Франции. По французским законам он считался совершеннолетним. Но не возникало никаких сомнений, что править без посторонней помощи он не сможет и не захочет. Действительно, Франциск не стал заниматься государственными делами, перепоручив их братьям Гизам: герцогу Франциску и его брату Карлу, изысканному и острому на язык кардиналу Лотарингскому. Если в прежнее царствование Гизы должны были постоянно уступать первенство коннетаблю Монморанси, то теперь благодаря их племяннице королеве Марии Стюарт они обрели безраздельное могущество. Король ни во что не вникал, и все его время проходило в забавах, разъездах по загородным дворцам, поездках на охоту, а самое главное - в наслаждениях, целый рой которых он находил в объятиях своей жены, любимой им до обожания.

Гизы были ревностными католиками. Поэтому особенно сильно их влияние проявилось в сфере религиозной политики. Они побудили Франциска продолжать непреклонную линию его отца Генриха, который в своем эдикте 1559 г. распорядился наказывать смертью всех виновных в ереси. Теперь были добавлены и другие меры: дома, служившие местом собрания протестантов, должны были разрушаться, а за участие в тайных сходках назначалась смертная казнь. Гонения на гугенотов вызвали с их стороны ответные действия. Во главе протестантской партии стояли тогда два принца из дома Бурбонов: Антуан, король Наварры, и его брат Луи де Конде. Большую роль играл так же племянник коннетабля Монморанси адмирал Колиньи. При их непосредственном участии в Нанте сложился так называемый Амбуазский заговор, организованный провинциальным дворянином Ла Реноди. Заговорщики предполагали захватить короля со всем его двором в замке Блуа, принудить его отказаться от религиозных гонений и удалить от себя Гизов. Предприятие это, впрочем, было раскрыто гораздо раньше его осуществления. Двор поспешно укрылся в Амбуазе. Когда Ла Реноди все таки попытался осуществить свой замысел, то потерпел полный провал: его люди были перебиты, а сам он пал в бою. Множество протестантов, заподозренных в государственной измене, было схвачено и казнено почти без всякого суда. В декабре 1560 г. арестовали Антуана Наваррского и принца Конде, прибывших в Орлеан на заседание Генеральных Штатов. Оба они были приговорены к смерти и только благодаря вмешательству осторожной Екатерины Медичи избежали немедленной расправы. В разгар этих событий король был внезапно сведен в могилу быстрой и смертельной болезнью: в левом ухе у него образовался свищ, началась гангрена, и, проболев меньше двух недель, Франциск скончался. Так как детей после него не осталось, престол перешел к его десятилетнему брату Карлу.

Все монархи мира. Западная Европа. Константин Рыжов. Москва, 1999 г.

После смерти короля трон унаследовал Франциск II, один из десятерых детей Генриха II, рожденных Екатериной Медичи. После свадьбы с Генрихом II 28 октября 1533 года Екатерина долго не могла забеременеть. В 1537 году у Генриха II родился внебрачный ребенок, что подтвердило слухи о бесплодии Екатерины. Но 20 января 1544 года Екатерина родила сына – новость, ставшая полной неожиданностью при дворе. После первой беременности у Екатерины, казалось, больше не было проблем с зачатием. Рождением ещё нескольких наследников Екатерина укрепила своё положение при французском дворе.

Долгосрочное будущее династии Валуа, казалось, было гарантировано. Внезапное чудодейственное излечение от бесплодия связывают с знаменитым врачом, алхимиком, астрологом и предсказателем Мишелем Нострадамусом – одним из немногих, входившем в тесный круг доверенных лиц Екатерины. Во время правления её супруга Короля Генриха, Екатерина имела лишь минимальное влияние в управлении королевством. Генрих увлекся Дианой де Пуатье и подарил замок Шенонсо своей новой фаворитке, которая полностью заняла место Екатерины на многие годы.

Екатерине оставалось смириться. Она была женщиной образованной и умной, но, судя по всему, не имевшей твердых нравственных принципов. Ее единственным желанием было сохранить власть в руках своих детей, а точнее, в собственных руках. Преследуя свои цели, она была жестока и коварна, выказывая беспощадное хитроумие, которое обычно недалекие люди приписывают змеям.
10 июля 1559 годa умер Генрих II. Екатерина, которая любила мужа несмотря ни на что, с этого дня выбрала сломанное копьё с надписью «Lacrymae hinc, hinc dolor», («от этого все мои слёзы и боль моя») своей эмблемой и до конца своих дней в знак траура нoсила чёрные одежды. Екатерина Медичи в течение 30 лет носила траур по своему супругу и вошла в историю Франции под именем «Черная королева». В новой геральдике Екатерины присутствовал также и уроборос – змей, пожирающий свой хвост. Нострадамус предсказал это в первых двух строках катрена 19 Центурии I:

«Когда змеи окружат алтарь,
Троянская кровь будет пролита...»

Вторая строка – прекрасный пример того, что Нострадамус предпочитал скрывать смысл за туманными намеками. И здесь, и в других отрывках из «Центурий» «Троянская кровь» – это закодированное обозначение французской королевской семьи, в основе которого лежит средневековая легенда, согласно которой члены этой семьи были потомками мифического Франка – сына царя Трои Приама.

Почти тридцатилетний период, в течение которого дела во Франции вершила Екатерина со своими отпрысками – змея и ее потомство, – судя по всему, особо привлекал внимание Нострадамуса. Ни одна другая эпоха не удостоилась стольких его катренов, если только не считать эпохи Французской революции и Первой империи, ставшей ее кульминацией. Может быть, он был очарован личностью Екатерины Медичи, о которой он писал хотя и объективно, но все же с некоторой предвзятостью.
Вот, например, катрен 63 Центурии VI:

«Несравненная леди осталась одна в королевстве.
Ее единственный пал на почетном ложе.
Семь лет она его будет оплакивать,
Затем долгая жизнь на благо королевства.»

После смерти Генриха II Екатерина действительно не связала себя ни с кем брачными узами. Также верно, что целых семь лет она официально соблюдала траур, а потом прожила долгую жизнь. Однако мало кто из историков согласились бы с мнением Нострадамуса по поводу того, что остаток своей жизни она посвятила «благу королевства». Очевидно, что предсказатель был предвзят в своих суждениях или же, поскольку четверостишие явно говорило о Екатерине – а оно увидело свет и при ее жизни, и при жизни автора, – он, возможно, хотел ей просто польстить. Став регентшей, Екатерина Медичи постоянно находилась при маленьком короле, который плакал во время его коронации, всё время, ночевала в его покоях, осуществляла контроль над советом короля, принимала политические решения, занималась государственными делами.

Однако, Екатерина никогда не управляла страной в целом, которая была в хаосе и на краю гражданской войны. Во многих частях Франции господствовало дворянство. Cложные задачи, перед которыми оказалась Екатерина, были запутанны и до некоторой степени трудны к пониманию. Она призвала церковных лидеров от обеих сторон к диалогу, чтобы разрешить проблему их доктринальныx различий. Несмотря на ее оптимизм, Kонференция в Пуасси закончилась неудачей 13 октября 1561 года, распустив себя без разрешения королевы. Точка зрения Екатерины на религиозные проблемы была наивна, потому что она видела раскол между церквями в политическом ракурсе. Она недооценила силу религиозного убеждения, воображая, что все будет хорошо, если только она смогла бы склонить обе стороны к согласию. Но Екатерина Медичи училась на своих ошибках. Франциск II, старший из пяти сыновей Екатерины и первый муж Марии Стюарт, королевы Шотландии, оставался на троне всего два года.

В «Центуриях» Нострадамуса о нем только два упоминания, одно из них весьма туманное. Хотя официально он достиг возраста, позволявшего управлять королевством, тем не менее его посчитали слишком молодым для этого, и во время короткого царствования Франциска II фактическими правителями Франции были дяди Марии, братья Гизы. Против братьев был сплетен сложный узел заговора, известного под названием Амбуазский, причем в роли подстрекателей выступили протестанты. Заговор не удался, а его участники были жестоко наказаны, что, по-видимому, и предсказал Нострадамус в катрене 13 Центурии I. Он написал об этом, правда, в общих выражениях, но тем не менее речь шла о заговоре протестантов, обуреваемых «гневом и животной ненавистью».

Смерть Франциска II в 1560 году, казалось бы, не нанесла угрозы дальнейшему правлению династии Валуа. Хотя две его сестры не могли, согласно Салическому закону, принятому еще в VI веке, унаследовать трон, но у него было еще четыре младших брата. Однако Нострадамус знал, что все они должны умереть, не оставив законных наследников престола. Это явствует из катрена 10 Центурии I:

«Гроб помещен в железный склеп,
Где находятся семь детей короля.
Их предки восстанут из адских глубин,
Оплакивая плоды их мертвого рода.»

Без сомнения, речь в катрене Нострадамуса идет как о конце династии Валуа, так и об одном конкретном событии, происшедшем в 1610 году,– о перенесении останков последнего из Валуа – Генриха III, умершего в 1589 году, из его временного захоронения в семейный склеп в Сен-Дени. После смерти Франциска II трон короля Франции занял его младший брат Карл IX, правивший с 1560 по 1574 год. Однако на самом деле власть была в руках его матери-королевы, королевы-змеи Екатерины Медичи, спровоцировавшей множество драматических событий, имевших место в годы этого правления. Большинство из них были предсказаны Нострадамусом.

Портрет Марии Стюарт в возрасте 12-13 лет, Национальная библиотека им. Оссолинских, Вроцлав.

Когда французскому дофину Франциску было четыре года, во Францию приехала его невеста и будущая супруга, дочь француженки Марии де Гиз и шотландского короля Иакова V, пятилетняя королева Шотландии Мария Стюарт. Им предстояло воспитываться вместе; к счастью, высокая, красивая, очень живая девочка не оттолкнула от себя низенького, не выглядевшего на свой возраст болезненного мальчика. Наоборот, Франциск и Мария сблизились почти сразу. Юная королева росла, и французский двор всё сильнее подпадал под её очарование, включая и будущёго свёкра, короля Генриха II. Шли годы. Влияние Гизов, семьи Марии с материнской стороны, всё время росло, и, несмотря на молодость дофина, они всё больше настаивали на скорейшей его свадьбе. Дофин, обожавший свою красавицу-невесту, был бы только счастлив. А вот Екатерина Медичи и Диана де Пуатье, законная супруга и любовница Генриха, враждовавшие всю жизнь, на сей раз обе были не в восторге - ни той, ни другой не хотелось возвышения Гизов. Однако король их не слушал.

Портрет Франциска кисти Ф.Клуэ; Национальная фрнцузская библиоткека.

19 апреля 1558 года в Лувре состоялась церемония обручения. Сияющую невесту в белом атласном платье, расшитом драгоценными камнями, к кардиналу Лотарингскому подвёл король Генрих II, а Антуан де Бурбон, король Наварры, сопровождал жениха. Марии было пятнадцать с половиной, Франциску - четырнадцать. Кардинал торжественно соединил их руки, а они, ещё почти дети, обменялись кольцами. После этого состоялся великолепный пир.

Однако последовавшие празднества превзошли этот день по размаху и великолепию. Ещё бы! Венчались французский дофин и шотландская королева, приносившая в приданое целую страну.

Свадьба состоялась 24 апреля в сердце Парижа. Собор Нотр-Дам и дворец архиепископа Парижского соединили высокой, около 4 м, деревянной галерей, по которой должна была пройти свадебная процессия. Галерея соединялась с огромным помостом, выстроенным у входа, и шла дальше внутри самого собора вплоть до алтаря. Над ней тянулся бархатный навес лазурного цвета с вышитыми золотыми геральдическими лилиями, но с боков галерея была открыта, так что все могли видеть жениха с невестой и тех, кто их сопровождал.

Место на помосте заняли иностранные послы и сановники, простые парижане огромными толпами заполнили всё пространство кругом, и праздник начался. Первыми, в десять утра, появились швейцарские алебардщики, и полчаса под музыку демонстрировали своё умение владеть оружием. Затем, по команде дяди невесты, герцога Гиза, который был распорядителем торжества, появились музыканты в красных и жёлтых костюмах. После их выступления торжественно двинулась свадебная процессия - разодетые придворные кавалеры, принцы и принцессы крови, за ними - представители церкви. Далее следовал жених, четырнадцатилетний Франциск, в сопровождении своих младших братьев (будущих королей Карла IX и Генриха III) и короля Наваррского; его отец, Генрих II, вёл невесту, а замыкала шествие Екатерина Медичи в сопровождении брата наваррского короля и своих фрейлин.

Мария Стюарт и Франциск II в часослове Катерины Медичи.

Однако звездой этого праздника была Мария Стюарт. Утром она написала письмо своей матери, Марии де Гиз, вдовствующей королеве Шотландии, что чувствует себя счастливейшей женщиной в мире. Она была юна, она была красива, она была королевой одной страны, и теперь венчалась с будущим королём другой. Она была ослепительна, и наверняка знала это.

Каким было платье невесты в тот день, источники рассказывают по-разному. В одних упоминается, что платье было белоснежным, необыкновенно богатым, вышитыми бриллиантами и другими драгоценными камнями, и очень шло к её светлой коже. В других - что это роскошное белое платье Мария надевала в день обручения, а на свадьбе была в голубом бархате, вышитом серебряными лилиями и драгоценными камнями. Как бы там ни было, белое платье на свадебные торжества Мария действительно надевала, а ведь траурный цвет французских королев именно белый... Не пройдёт и трёх лет, как ей придётся его надеть.

Шею Марии украшал подарок короля, большая драгоценная подвеска с его инициалами; волосы юной невинной невесты были распущены по плечам, а голову венчала небольшая золотая корона, полностью усыпанная жемчугом, бриллиантами, сапфирами, рубинами и изумрудами. Хронист Брантом писал: "В то величественное утро, когда она шла к венцу, была она в тысячу раз прекраснее богини, спустившейся с небес; и так же выглядела она после полудня, когда танцевала на балу; и ещё более прекрасна она была, когда опустился вечер, и она сдержанно, в надменном безразличии, отправилась завершать консуммацией обет, данный у алтаря Гименея. И все при дворе и в великом городе возносили ей хвалу, и говорили, что благословен будь сто раз принц, которого сочетали с такой принцессой. И если Шотландия представляла собой большую ценность, то её королева - ещё большую; и даже если бы не было у неё короны или скипетра, божественно прекрасная, сама она стоила бы целого королевства; однако, будучи королевой, сделала она своего супруга счастливым вдвойне".

Мария Стюарт и Франциск II.

Жениха и невесту встретил у входа архиепископ Парижский, и препроводил в королевскую часовню. Там они преклонили колена на золотые парчовые подушки, и приняли причастие.

В то время, пока шла торжественная церемония, горожанам несколько раз бросали золотые и серебряные монеты от имени короля и королевы Шотландии. Это, разумеется, вызвало бурный восторг, но и не менее бурные столкновения - буквально в нескольких шагах от роскошного помоста началась давка и драка за монеты, так что герольдам пришлось вмешаться, чтобы дело не закончилось чьей-нибудь смертью.

После венчания свадебная процессия отправилась обратно во дворец архиепископа на свадебный обед, за которым последовал бал. Золотая, усыпанная драгоценностями корона Марии стала слишком давить ей на лоб, поэтому один из придворных держал её над головой королевы Шотландии и дофины Франции в течение почти всего обеда, а на балу Мария танцевала уже без короны.

Но на этом праздник не закончился. После бала, в пять часов, свадебная процессия направилась в официальную резиденцию городского управления, на другой конец Ситэ, причём маршрут был проложен не самый короткий, а, наоборот, подлиннее, чтобы парижане могли полюбоваться на кортеж. Мария ехала в позолоченном экипаже вместе со своей свекровью, Катериной Медичи, Франциск и король Генрих сопровождали их верхом на конях с очень богатой упряжью.
Роскошный банкет навсегда врезался в память тем, кто на нём присутствовал. Впрочем, забыть представления, которые разыгрывались перед гостями, действительно трудно - например, семь прекрасных девушек в роскошных костюмах, которые изображали семь планет, и пели эпиталаму; или двадцать пять пони с позолоченной упряжью, на которых ехали "маленькие принцы в сияющих одеждах"; белые пони влекли повозки, на которых ехали античные боги, и музы, и все они славили новобрачных.

Кульминацией представления стало морское сражение. В зал въехали шесть кораблей, убранных парчой и алым бархатом, с серебряными мачтами и парусами из серебристого газа. Они были механическими, и двигались по раскрашенному полотну, изображавшему морские волны, а тончайшие паруса надувались от ветра (скрытых мехов). На палубе каждого корабля было по два сиденья, одно занимал капитан, чьё лицо было скрыто под маской, другое же было пустым. Совершив семь кругов по залу, каждый корабль остановился перед дамой, по выбору своего капитана. Дофин - перед своей матерью, королевой, а король - перед Марией. Когда суда, на этот раз со своими прекрасными пассажирками, вновь объехали зал, зрителям пояснили, что перед ними - плавание за Золотым руном, которое возглавлял Язон. Захватив руно-Марию, отныне он "создаст империю", которая будет включать Францию, Англию и Шотландию.

Портрет Марии Стюарт времён её замужества; Королевская коллекция, Лондон.

В честь только что заключённого брачного союза на этом празднике прозвучало немало речей и стихотворений, и главным мотивом было объединение Франции с соседями - разумеется, при её главенстве. Что ж, всего через полгода после этой свадьбы скончается английская королева Мария Тюдор, а на престол взойдёт её сводная сестра Елизавета; чем же хуже, полагали во Франции (и не только) католичка Мария Стюарт, законная королева Шотландии, правнучка Генриха VII Тюдора, чем его внучка Елизавета, протестантка, дочь казнённой матери? Так начнётся длинная история, которая, в конце концов, приведёт Марию Стюарт на плаху.

И всё же исход мог бы, вероятно, стать иным, если бы идеальный династический брак между Францией и Шотландией, между юными Марией и Франциском, не закончился так рано со смертью последнего - бедняжка скончался, когда ему не успело исполниться и шестнадцати. Жизнь Марии во Франции, где она росла, где её обожали, закончилась. Золотая клетка оказалась распахнутой - но жизнь на воле сохранить нелегко...